 |
| РАБОЧИЙ. ЛОБ. КУЛАК. Выбирай фронтовика ГИТЛЕРА! Плакат 1932 г. |
Особенно интересна в этой связи трансформация, которой подверглась указанная система в 1933 г., после прихода нацистов к власти. Двенадцатилетний «прыжок Германии в неизвестность»[1] (словами газеты «Регенсбургер Анцайгер»), завершившийся разгромом Третьего Рейха в 1945 году, повлек за собой многочисленные изменения в области политики, экономики, культуры. Видоизменение системы национальной социалистической пропаганды явилось, таким образом, частью всестороннего процесса нацификации германского общества.
Этот процесс, казавшийся современникам стремительным, не был осуществлен в одночасье. 30 января 1933 г., в день, когда Адольф Гитлер был все же назначен рейхсканцлером и нацистские министры вошли в правительство, занятые НСДАП позиции были еще весьма непрочными. Чтобы достичь всей полноты власти и утвердить свою диктатуру в Германии, нацистам требовалось ликвидировать демократические институты и преодолеть сопротивление иных политических партий: своих непосредственных идейных противников (коммунистов и социалистов), католического «Центра» и, более того, партнера НСДАП по коалиции, Немецкой Национальной Народной Партии Альфреда Гугенберга.
 |
| Агитационный плакат НСДАП "Нет коррупции! Выбери Националсоциалистов!" |
 |
| Агитационный плакат "Твоё ДА вождю" |
Приход нацистов к власти впервые позволил им задействовать ресурсы государственного аппарата и, таким образом, вывести нацистскую пропаганду на качественную новую ступень развития. С одной стороны, НСДАП, получив доступ к государственным финансам и заслужив доверие крупных промышленников, пожертвовавших, например, 20 февраля 1933 г. 3 миллиона рейхсмарок на проведение предвыборной кампании,[2] смогла расширить применение старых, испытанных форм агитации: через плакатное искусство, проведение собраний, шествий, распространение листовок и т.д. Кроме того, такой эффективный инструмент воздействия на массы, как радиовещание (практически недоступное для НСДАП до 1933 г.), теперь использовался в полном объеме. Так, «уже 30 января 1933 г. Ойген Хадамовский, позже возглавивший радиовещание Рейха, смог выпустить радиорепортаж о марше и факельном шествии СА… и тем самым ознакомить слушателей всего Рейха с событиями в Берлине, весьма важными с пропагандистской точки зрения».[3]
Эксплуатация радиовещания в целях психологической обработки населения стала одним из главных методов нацистской пропаганды. Только в период избирательной кампании в феврале - начале марта 1933 г. было транслировано 45 предвыборных заявлений правительства, в том числе целый ряд речей А.Гитлера и комментариев Йозефа Геббельса к ним[4]. Благодаря значительному расширению аудитории эффект любого выступления нацистских лидеров, будь то заявление А.Гитлера о намерениях нового правительства от 1 февраля 1933 г. или его же речь в берлинском Дворце спорта 10 февраля 1933 г., и любой массовой акции, будь то «День Потсдама» 21 марта 1933 г. или «День национального труда» 1 мая, многократно усиливался. Ораторское искусство А.Гитлера и Й.Геббельса, помноженное на эффект присутствия, давало разительные результаты, о чем свидетельствует то огромное внимание, которое нацисты уделяли развитию радиовещания. (число радиослушателей увеличилось с 4 млн в 1933 г. до 9 млн в 1939 г. и до 15 млн в 1945 г.).[5]
С другой стороны, отныне пропаганда нацистов велась в условиях непрекращающегося террора по отношению к политическим противникам, что, в свою очередь, весьма способствовало усилению пропагандистского воздействия нацистских акций. Сакционированные государством репрессии по отношению к оппозиции (как, например, разгром КПГ в течение предвыборной недели 28 февраля – 5 марта 1933 г.)[6] позволяли более эффективно манипулировать общественным мнением. Неслучайно стратегия устрашения рассматривалась нацистами как составная часть пропагандистской работы. «Пропаганда и дифференцированное применение силы должны дополнять друг друга в особо продуманной форме. Они никогда не являются абсолютными противоположностями. Применение силы может быть частью пропаганды»[7], писал в 1933 г. уже упомянутый ранее О.Хадамовский.
Приведем один из наиболее ярких примеров воплощения изложенной выше идеи на практике. 17 февраля 1933 г. во все полицейские участки Пруссии был разослан циркуляр рейхскомиссара прусского министерства внутренних дел Германа Геринга, озаглавленный как «Содействие национальному движению» (так называемый «Расстрельный указ»). Наряду с прочим Геринг указывал в нем, что «необходимо всеми силами поддержать любую деятельность, идущую на благо национальным целям и национальной пропаганде» и наоборот, «бороться с деятельностью враждебных государству организаций, применяя самые жесткие меры». [8]
Третьим фактором, повлиявшим на развитие системы национальной социалистической пропаганды в 1933 г., стало последовательное завоевание режимом монополии на освещение событий в средствах массовой информации. В течение 1933 г. нацисты сосредоточили в своих руках управление радиовещанием и прессой (важной вехой здесь явилось учреждение Имперской палаты искусств 22 сентября 1933 г.), разгромили оппозиционную печать и законодательно оформили состоявшуюся унификацию рядом постановлений и законов (в частности, распоряжением «О защите народа и государства» от 28 февраля 1933 г. была ограничена свобода слова, а «закон о редакторах» от 4 октября 1933 г. окончательно превратил всю германскую прессу в инструмент национал-социалистического правления). Тем самым был создан единообразный идеологический климат, что позволило нацистам беспрепятственно, не опасаясь идейной конкуренции, формировать общественное мнение.
Наконец, упомянутое расширение поля пропагандистской активности, и как следствие, необходимость более четкой координации усилий при проведении пропагандистских компаний повлекли за собой серьезные изменения в организационной структуре нацистской пропаганды. 13 марта 1933 г. было основано Министерство народного просвещения и пропаганды, главой которого стал Й.Геббельс, сохранивший за собой и пост руководителя рейхсуправления пропагандой (РПЛ) – внутрипартийной пропагандистской инстанции. Й.Геббельс определил стоявшую перед министерством задачу следующим образом: «Мы хотим так долго обрабатывать людей, пока они не перейдут на нашу сторону, пока они не достигнут идейного понимания того, что происходящее сегодня в Германии не только нужно, но и можно принять». [9]
Каким же образом нацисты планировали достигнуть поставленной конечной цели? Ответить на этот вопрос можно, лишь приняв во внимание настроения, царящие в германском обществе в первой половине 1933 г. После назначения А.Гитлера рейхсканцлером в стране распространилась своеобразная эйфория, имевшая своей причиной жажду обновления. Многие полагали, что к власти наконец-то пришло правительство, способное осуществить решительные меры по переустройству Германии: преодолеть классовый раскол, восстановить равноправие с другими государствами на международной арене, вывести экономику из кризиса. Немалая часть общества (особенно средний класс и маргинальные слои) была охвачена чувством свершения исторического перелома, неясными надеждами, связанными с фактом прихода А.Гитлера к власти.
Нацистские лидеры умело стимулировали это воодушевление всеми возможными способами. Уже в «воззвании правительства рейха к немецкому народу» от 1 февраля 1933 г. прозвучали обещания «восстановить единство духа и воли нашего народа», ликвидировать безработицу в течение четырех лет и, что касается внешней политики, «достигнуть того, чтобы наш народ вновь обрел свободу».[10] При этом из всего набора использованных в упомянутом воззвании фраз наиболее значимой оказалась формула «национального подъема»,[11] сразу же получившая широкое хождение и неоднократно использовавшаяся с тех пор нацистским режимом.
Таким образом, нацистская пропаганда умело «мобилизовала исторические легенды и мифы, искушавшие союзников, вводившие в заблуждение противников и приучавшие массы к плебисцитарной диктатуре».[12] Такие популярные в определенных кругах немецкого общества идеи, как «дух 1914 года» (под чем подразумевалось чувство всеобщего национального единения), бесклассовое «народное сообщество» («фольксгемайншафт»), равно как и квазирелигиозные ожидания прихода фюрера-избавителя эксплуатировались нацистской пропагандой и до 30 января 1933 г. Теперь же задействование упомянутых легенд стало частью программы нацистов по сокрытию своих радикальных целей. Манипулирование страхами буржуазии и национальными эмоциями привело к тому, что монополизация политической власти не только прошла беспрепятственна, но еще и приветствовалась как «надпартийный» процесс национального обновления.
Это стремление нацистской пропаганды укрепить имидж НСДАП как партии, отстаивающей общенациональные интересы, отразилось в терминологии режима. Такие формулировки как “народный канцлер”[13], “национальное правительство»,[14] «национальный подъем» употреблялись наиболее часто. Неделя перед выборами 5 марта 1933 г. получила наименование «недели пробудившегося народа»,[15] сами выборы обозначались как «день пробудившейся нации».[16]
Однако вышеперечисленное является лишь одним из множества моментов пропагандистской стратегии нацизма. В период, когда процесс утверждения диктатуры еще находился в своей начальной стадии, нацисты ретушировали наиболее неприглядные черты своей идеологии (антихристианство, расизм, теорию завоевания “жизненного пространства”), предпочитая аппелировать к традиционным буржуазным ценностям. Это позволяло привлечь на свою сторону не только средний класс, но и крупную буржуазию, профессиональное чиновничество и рейхсвер. А.Гитлер, «никогда не появлявшийся во времена победоносного «национального подъема» на публике иначе, чем в нарядном фраке или пальто,[17] объявил христианство «базисом общественной морали».[18] Национализм изображался как движение, вобравшее в себя прусские традиции, а сам А.Гитлер –как инкарнация прусского величия. «На одной из открыток, выпущенных в марте 1933 г., можно было лицезреть портреты Фридриха Великого, Бисмарка, Гинденбурга и Гитлера в сопровождении следующей надписи: То, что покорил король, собрал воедино граф и защитил фельдмаршал, то спас и соединил солдат».[19] Помимо этого, следует упомянуть в качестве показательного примера так называемый «День Потсдама» – церемонию открытия рейхстага 21 марта 1933 г. (в день, когда Бисмарк в 1871 г. открыл первый общегерманский рейхстаг), инициатива проведения которой принадлежала Й.Геббельсу. [20]
Вместе с тем нацизм не только не отказался от псевдосоциалистической фразеологии, но и усилил пропагандистское давление на рабочих. «И до, и после 1933 г. рабочий класс был одной из целевых групп, наиболее часто и особенно интенсивно подвергающихся пропагандистской обработке».[21] Задача нацистской пропаганды состояла в данном случае в том, чтобы оправдать разгром рабочих партий и профсоюзов, создавая иллюзию улучшения социального положения и статуса рабочих. Кроме того, необходимо было культивировать чувство сопричастности к якобы формирующемуся «народному сообществу» с помощью разного рода интеграционных мероприятий.
Прежде всего в этой связи следует отметить праздник 1 мая, стилизованный под «день национального труда», и преобразованный таким образом в нацистском духе. Проведение этой акции, ставшей затем ежегодной, позволило как лишить рабочее движение одной из форм организованной борьбы, так и инсценировать преодоление классовых противоречий, заверить рабочих в приверженности режима к социалистическим идеалам. «Этот самый прекрасный день весны должен отмечаться не как символ борьбы ,а как символ созидающей работы, не как символ раскола, и, как следствие, упадка, а только как символ народного единства, и, следовательно, подъема»[22], – заявил А.Гитлер.
 |
| Пропагандистский плакат «Город и земля, рука об руку» — призывает всех работать вместе в Volksgemeinschaft (Национальный союз)" |
Национал-социалистическая пропаганда, формируя позитивный образ нового государства в общественном сознании, не ограничивалась выдвижением лозунгов, варьировавшихся в зависимости от того, какой адресной группе они предназначались. Одним из наиболее действенных методов стало использование нацистами расплывчатых надежд, которые определенная часть немецкого народа связывала с именем А.Гитлера. Мессианские ожидания получили распространение в Германии еще задолго до 1933 г. Даже сам А.Гитлер говорил о себе на заре зарождения своего движения как о «барабанщике», предтече грядущего вождя.[25] Нацизму оставалось лишь укрепить упомянутые настроения, представив нового рейхсканцлера как персонификацию идеи национального подъема, как фюрера не только НСДАП, но и всей страны.
 |
| Плакат "Один народ, один рейх, один вождь" |
Нацистская пропаганда, направляемая Й.Геббельсом, изображала А.Гитлера канцлером нового типа, “последним оплотом против коммунистической опасности, последней надеждой крестьян и рабочих, защитником христианской религии»[27], радетелем общенациональных интересов.
По завершении выборов 5 марта 1933 г. насаждение культа фюрера в Германии приобретает все большие масштабы. Например, огромными тиражами выходит «Майн Кампф», улицы имени Фридриха Эберта переименовываются в улицы имени Адольфа Гитлера, получает распространение традиция высаживать «гитлеровские» дубы и липы. Ключевыми пунктами этого процесса стали в 1933 г. первые общегерманские торжества 20 апреля 1933 г. по случаю дня рождения А.Гитлера и введение обязательного для всех чиновников «немецкого приветствия» (или «гитлеровского приветствия) 13 июля 1933 г.[28]
Вторым эффективным методом психологической обработки населения стало конструирование образа врага в массовом сознании. Применяя концепцию «мифологии этнотравмы» к описываемому историческому периоду, можно сказать, что НСДАП создавала в целях максимальной мобилизации масс архетипическую оппозицию «они-мы», нагружая понятие «они» максимальным количеством негативных этнических символов.[29] Нагнетая страх перед коммунистической угрозой, используя в своих целях этнотравму, нанесенную немецкой нации поражением в первой мировой войне и его последствиями, разжигая антисемитские настроения, пропаганда устраняла многие препятствия на пути установления нацистской диктатуры. Разгром КПГ, а позже и СДПГ, объясняемый нацистами как превентивная мера, воспринимался значительной частью общества, особенно средним классом и крестьянством, очень позитивно (многочисленные документальные подтверждения этому приводит английский исследователь Ян Кершоу).[30]
В “воззвании имперского правительства к немецкому народу” (1 февраля 1933 г.) вся ответственность за бедственное положение Германии была возложена на «марксистские партии». Там же утверждалось, что новый политический и экономический прогресс может быть достигнут лишь при условии «преодоления тлетворного коммунистического влияния».[31] Тем самым был дан сигнал К началу предвыборной борьбы, проходившей под лозунгом «Война большевизму» (или же «Борьба против марксизма»).
Й. Геббельс пообещал А. Гитлеру, что начатая кампания станет «шедевром агитации».[31] Действительно, как устоявшиеся в общественном сознании представления, вроде истории «о кинжальном ударе»*, так и опасения большевизации Германии эксплуатировались нацистской пропагандой в полной мере (при посредстве прессы, радиовещания, устной и плакатной агитации и другим путем). Более того, после поджога рейхстага 27 февраля 1933 г. нацисты получили долгожданный повод обвинить КПГ в попытке путча, и оправдать тем самым репрессии, вскоре начатые в отношении этой партии. Так, например, Г.Геринг в своем радиообращении от 1 марта 1933 г. заявлял: «Поверьте мне, если бы мы…не задействовали все властные ресурсы государства…то сейчас нам пришлось бы говорить о новых поджогах и новых актах террора».[32]
Понятия «большевизм» и «мировой финансовый капитал» в идеологии нацизма всегда был тесно связаны с представлением о еврейском «мировом заговоре». Тиражируемый НСДАП образ врага включал в себя как органическую составляющую антисемитизм (являющийся способом сведения эклектических нацистских построений воедино). Именно поэтому национальные социалисты после своего прихода к власти стремились подогреть антиеврейские настроения в обществе путем усиления антисемитского акцента в своей пропаганде.
Наиболее показателен в этом отношении организованный Йозефом Геббельсом 1 апреля 1933 бойкот еврейских магазинов, обосновываемой нацистской пропагандой как акт предупреждения в отношении зарубежной прессы, якобы находившейся целиком под контролем еврейства и потому необъективно освещающей происходящие в Германии процессы. Эта кампания, проводимая при посредстве «Центрального комитета обороны против живописующей ужасы и изолирующей Германию травли со стороны еврейства», руководителем которого стал Юлиус Штрейхер, проходила под лозунгом «Немцы, обороняйтесь! Не покупайте у евреев!» и сопровождалась многочисленными актами насилия по отношению к гражданам еврейского происхождения.
Однако эта пропагандистская акция не смогла привести к желаемым результатам: большая часть населения не принимала в ней участие, либо отчужденно наблюдая происходящее, либо проявляя в отдельных случаях солидарность с жертвами террора.[33] Гораздо больший успех имела игра нацизма на чувстве ущемленного национального достоинства, позволяющая максимально эффективно консолидировать население вокруг нацистского режима.
Об этом свидетельствуют результаты плебисцита по вопросу выхода Германии из Лиги Наций, проходившему 12 ноября 1933 г. одновременно с новыми выборами в рейхстаг: 95,1% голосов «за».[34] Конечно же, здесь необходимо учитывать многочисленные подтасовки, имевшие место в ходе подсчета голосов, однако, как констатировала эмигрантская социал-демократическая группа «Новое начало», «результаты выборов в общем и целом соответствовали действительному настроению (в обществе –прим. автора)» и «несмотря на некоторые несоответствия, общий итог был относительно достоверен».[35]
Подготовка и проведение выборов и плебисцита 12 ноября 1933 г. могут дать нам наглядное представление о том, как в третьем рейхе создавалось общественное мнение. «Масштабные митинги, марши, пропаганда с помощью плакатов и листовок, стоившая огромных денежных средств сочетались с строго организованной индивидуальной обработкой избирателей…Им в огромных количествах навязывались предвыборные брошюры, при этом в большинстве случаев от их приобретения нельзя было отказаться. Самыми распространенными брошюрами являлись: «Обольстители народа в теории и практики (о еврейской и марксистской коррупции), «Евреи требуют убийства Гитлера» (и прочая примитивная антисемитская пропаганда ужасов), «Парадокс битвы на Марне» (брошюра, в которой доказывалось, что битва на Марне была проиграна из-за предательства евреев, масонов и др.)».[36]
1933 год явился водоразделом между нацистской пропагандой периода Веймарской республики (1920-1933 гг.) и существования Третьего Рейха (1933-1945 гг.). Подводя итог проведенному исследованию, необходимо отметить, что система национал-социалистической пропаганды претерпела весьма значительные изменения, как в плане организационной структуры (учреждение Министерства народного просвещения и пропаганды), так и в отношении форм и методов пропагандистской активности. С приходом НСДАП к власти нацизм получил возможность оказывать психологическое воздействие на общество гораздо более эффективно, чем ранее. Монополизация средств массовой информации, применение репрессивных мер в отношении инакомыслящих, задействование административного и финансового потенциала государственного аппарата стали факторами, обусловившими переход системы нацистской пропаганды в новую фазу своего развития.
 |
| Сила от радости Немецкий плакат 1930-х годов |
Однако не следует забывать о границах эффективности нацистской пропаганды. Прежде всего, «внутренние послания, содержавшиеся в речах Гитлера и Геббельса, находили отклик потому, что они казались знакомыми, соответствовавшими убеждениям масс»[37]. Манипуляция распространенными в Германии националистическими чувствами и страхом перед установлением коммунистической диктатуры наподобие сталинской давала очевидные результаты, однако террор по отношению к еврейским согражданам не вызвал всеобщего воодушевления. С другой стороны, в 1933 г. нацизм еще не мог привлечь на свою сторону ту часть населения, которая твердо разделяла оппозиционные ему воззрения: социал-демократические, коммунистические, католические. Об этом свидетельствуют результаты последних свободных выборов 5 марта 1933 г., на которых НСДАП, несмотря на беспрецедентные пропагандистские усилия и репрессии, получила всего лишь 43,9% голосов.[38]
В целом нацистская пропаганда способствовала в 1933 г. успешной стабилизации режима, что позволило приступить в последующие годы к дальнейшей переориентации общественного сознания. Система нацистской пропаганды, таким образом, стала наряду с механизмом государственного террора одной из опор «третьего рейха» и позволила его лидерам проводить все более и более радикальную внешнюю и внутреннюю политику, не опасаясь сопротивления со стороны немецкого народа.
Примечания:
[ *] «Легенда о кинжальном ударе [в спину]» - нарратив о виновности социал-демократии в поражении Германии Первой мировой войне.[1] Kerschaw I. Der Hitler-Mythos: Fuererkult und Volksmeinung. Muenchen, 1999. S. 68.
[2] Thamer H. –U. Verfuerung und Gewalt: Deutschland 1933-1945. Berlin, 1998. S.243.
[3] Schulz G. Die Anfaenge des totalitaeren Massnahmenstaates. Koeln, 1960. S. 216.
[4] Longerich P. Nationalsozialistische Propaganda // Deutschland 1933-1945: neue Studien zum NS –Herrschaftssystem / Hrsg. von Bracher K. D., Funke M., Jacobsen H.-A. Duesseldorf, 1992. S. 300.
[5] Soeseman B. Propaganda und Oeffentlichkeit in der “Volksgemeinschaft” // Nationalsozialismus und die deutsche Geschichte: Einfuerung und Ueberblick / Hrsg. von Soeseman B. Deutsche Verlags-Anstalt, Stuttgart Muenchen, 2002. S . 128.
[6] Мельников Д., Черная Л. Преступник номер один. Нацистский режим и его фюрер.М., 1981. С. 168.
[7] Hadamowsky E. Propaganda und nationale Macht. Die Organisation der oeffentlichen Meinung fuer die nationale Politik. Oldenburg, 1933. S. 22.
[8] Deutsche Geschichte 1933 –1945. Dokumente zur Innen- und Aussenpolitik / Hrsg. von Michalka W. Frankfurt am Main, 1993. S.18.
[9] Ibid. S. 78.
[10] Ibid. S. 14.
[11] Ibid. S.15.
[12] Thamer H.-U. Op. cit. S. 229.
[13] Ibid. S. 247
[14] Deutsche Geschichte 1933-1945…S. 15.
[15] Мельников Д., Черная Л. Указ. соч. С.168.
[16] Thamer H.-U. Op. cit. S. 243.
[17] Schulz G. Op. cit. S. 215.
[18] Deutsche Geschichte 1933-1945… S. 13.
[19] Wipperman W. Der konsequente Wahn. Ideologie und Politik Adolf Hitlers. Muenchen, 1989. S. 276.
[20] Mommsen H. Preussentum und Nationalsozialismus// Der Nationalsozialismus: Studien zur Ideologie und Herrschaft / Hrsg. von Benz W., Buchheim H., Mommsen H. S. 30. [ 21] Soeseman B. Op. cit. S. 126.
[22] Reichel P. Der schoene Schein des Dritten Reiches: Faszination und Gewalt des Faschismus. Frankfurt am Main, 1993. S. 214.
[23] Галкин A. А. Германский фашизм. М., 1967. С. 227.
[24] Там же. С. 228.
[25] Kerschaw I. Fuerer und Hitlerkult // Enzyklopaedie des Nationalsozialismus / Hrsg. von Benz W., Gramml H., Weiss H. Muenchen, 1997. S. 25.
[26] Czech –Jochberg E. Vom 30 Januar zum 31 Maerz. Die Tage der nationalen Erhebung. Leipzig, 1933. S. 49.
[27] Kerschaw I. Der Hitler-Mythos…S. 70.
[28] Ibid. S. 77-81.
[29] Борисов Б. Л. Технология рекламы и PR. М., 2001. C. 266-267.
[30] Kerschaw I. Op. cit. S. 72.
[31] Deutsche Geschichte...S. 15.
[31] Thamer H.-U. Op. cit. S. 247.
[32] Der Nationalsozialismus. Dokumente 1933 –1945 / Hrsg. von Hofer W. Frankfurt am Main, 1982. S. 51-52.
[33] Longerich P. Die Verfolgung und Ermordung der europaeischen Juden durch das NS-Regime. Ein Ueberblick // Nationalsozialismus und die deutsche Geschichte…
[34] Enzyklopaedie des Nationalsozialismus / Hrsg. von Benz W., Gramml H., Weiss H. Muenchen, 1997. S. 793.
[35] Stoever B. Berichte ueber die Lage in Deutschland: die Lagemeldungen der Gruppe Neu Beginnen aus dem Dritten Reich 1933 –1936. Bonn, 1996. S. 2-3.
[36] Ibid. S. 3.
[37] Bohse J. Inszenierte Kriegsbegeisterung und ohnmaechtiger Friedenswille: Meinungslenkung und Propaganda im Nationalsozialismus. Stuttgart, 1988.S. 63.
