НЕСКОЛЬКО СПРАВОК ДЛЯ ИСТОРИКОВ И ОЧЕВИДЦЕВ
Время от времени в секулярной печати появляются все новые публикации и документы, прямо или косвенно доказывающие многолетнюю тесную связь и сотрудничество высших чинов Московской патриархии со всевозможными «внецерковными организациями», а проще – дочерними институтами вездесущего КГБ. Эти документы, по удачному выражению страстного апологета сергианства, американского епископа Василия (Родзянко), «мрачно порочат» религиозных деятелей из священного синода Московской патриархии.
В ноябрьском номере официальнейшего журнала «Известия ЦК КПСС» за 1989 год появилась короткая «Справка», неопровержимо свидетельствующая, что с первых дней своего существования любезный сердцу наших иерархов Совет по делам религии (как бы он тогда ни назывался) был филиалом КГБ, и что первый председатель СДР – палач в чине генерал-лейтенанта МГБ, ближайший сотрудник Л.П. Берии. Некоторое время он специализировался на физиче6ском уничтожении «контрреволюционной поповщины» и поэтому считался специалистом в области религии и Церкви. Именно ему, согласно другим публикациям в партийной печати, И.В. Сталин поручил подобрать надежных сотрудников и создать СДР. Звали палача Георгием Григорьевичем Карповым. Рассказывая о Поместном Соборе РПЦ 1945 года, советский историк В.А. Алексеев писал в журнале «Агитатор».
«Большую помощь Церкви в подготовке «Собора оказал Совет по делам Русской Православной Церкви. Между Г. Карповым и Алексием установились вполне партнерские, если не приятельские отношения. Этого, кстати, желал и Сталин. Любопытно, что Алексий даже «патронировал» первые шаги Карпова на его новом поприще. Интересно содержание одного из писем Патриарха Алексия Карпову накануне Собора, в котором тот «инструктировал» последнего, как ему вести себя на этом мероприятии. «Вы присутствуете на заседании Собора 31 января, выехав для сего из переулка Островского в час дня. Там Вы читаете нам обращение от лица Правительства и затем, выслушав мое ответное слово, отбываете, ни с кем персонально не знакомясь… Затем, Вы присутствуете на литургии 4-го числа и после литургии и краткого молебна, когда я выйду в мантии, первый меня удостоите приветствия».
Время от времени в секулярной печати появляются все новые публикации и документы, прямо или косвенно доказывающие многолетнюю тесную связь и сотрудничество высших чинов Московской патриархии со всевозможными «внецерковными организациями», а проще – дочерними институтами вездесущего КГБ. Эти документы, по удачному выражению страстного апологета сергианства, американского епископа Василия (Родзянко), «мрачно порочат» религиозных деятелей из священного синода Московской патриархии.
В ноябрьском номере официальнейшего журнала «Известия ЦК КПСС» за 1989 год появилась короткая «Справка», неопровержимо свидетельствующая, что с первых дней своего существования любезный сердцу наших иерархов Совет по делам религии (как бы он тогда ни назывался) был филиалом КГБ, и что первый председатель СДР – палач в чине генерал-лейтенанта МГБ, ближайший сотрудник Л.П. Берии. Некоторое время он специализировался на физиче6ском уничтожении «контрреволюционной поповщины» и поэтому считался специалистом в области религии и Церкви. Именно ему, согласно другим публикациям в партийной печати, И.В. Сталин поручил подобрать надежных сотрудников и создать СДР. Звали палача Георгием Григорьевичем Карповым. Рассказывая о Поместном Соборе РПЦ 1945 года, советский историк В.А. Алексеев писал в журнале «Агитатор».
«Большую помощь Церкви в подготовке «Собора оказал Совет по делам Русской Православной Церкви. Между Г. Карповым и Алексием установились вполне партнерские, если не приятельские отношения. Этого, кстати, желал и Сталин. Любопытно, что Алексий даже «патронировал» первые шаги Карпова на его новом поприще. Интересно содержание одного из писем Патриарха Алексия Карпову накануне Собора, в котором тот «инструктировал» последнего, как ему вести себя на этом мероприятии. «Вы присутствуете на заседании Собора 31 января, выехав для сего из переулка Островского в час дня. Там Вы читаете нам обращение от лица Правительства и затем, выслушав мое ответное слово, отбываете, ни с кем персонально не знакомясь… Затем, Вы присутствуете на литургии 4-го числа и после литургии и краткого молебна, когда я выйду в мантии, первый меня удостоите приветствия».
Мне кажется, историкам подобные церковно-коммунистические спектакли
должны особенно нравиться. Не правда ли, великолепные «выборы»
Патриарха, подлинное торжество принципов православной соборности, когда
будущий избранник твердо знает намерения делегатов задолго до их
прибытия на Собор, знает каждый шаг, успел отрепетировать каждый жест,
который он сделает после того, как будет единогласно избран делегатами,
молитвенно призвавшими себе на помощь содействие Святого Духа. Не лучше
ли было бы на подобных «Соборах», не кощунствовать, не
богохульствовать, не молиться, не поминать всуе Имя Божие, Чьим
изволением якобы совершено «избрание», а, не теряя времени на пустые
формальности, дружно поднять руки, поаплодировать и быстренько ехать в
шикарный ресторан гостиницы «Советская» (бывший «Яр») на банкет?
Убедительно прошу наших американских друзей-историков подсказать: кем
был посажен на высокий патриарший престол в 1945 году Его Святейшество
Алексий I? Должны ли верные чада Православной Церкви впредь настаивать,
что выборы 1945 года были канонически безупречными?
И, кстати, имеем ли мы право, утверждать, что выборы на патриарший
престол митрополита Сергия, проведенные по указке Сталина в сентябре
1943 года, составлялись по какому-то иному сценарию? Был ли Патриарх
Пимен назван и избран содействием Святого Духа или он был просто
номенклатурной единицей ЦК КПСС? В чем можно усмотреть принципиальную
разницу между избранием этих трех Патриархов?
В.А. Алексеев совершено прав: отношения между палачом и Святейшим
Патриархом установились «партнерские, если не приятельские». Многие годы
высшие иерархи Московской Патриархии неизменно и прилюдно клялись
палачу и всему родному советскому правительству в любви и преданности,
торжественно лобызались с палачом. Кому понравятся документы, «вешающие
ярлык палача» на отца родного и благодетеля Г.Г. Карпова, так глубоко,
по заверению наших православных иерархов, понимавшего нужды Церкви,
всегда готового прийти на помощь ее архиереям? Эмгэбешники умело
безупречно выполнять то, что пожелает Сталин.
В одной из своих статей я как-то упомянул «Справку» о генерал-лейтенанте
Г.Г. Карпове из журнала «Известия ЦК КПСС», будучи твердо уверен, что
все, кого беспокоят судьбы Русской Православной Церкви, не просто
внимательно прочитали ее, но и глубоко задумались над нею. Поэтому я не
стал цитировать «Справку», а лишь сослался на источник, где она была
напечатана. Фанатичные апологеты Московской Патриархии тут же
заподозрили меня в подлоге, очернительстве, диссиденстве, намерении
дискредитировать и навесить ярлыки. В первую очередь на СДР, но
рикошетом ударить и по Московской Патриархии: даже американским
историкам трудно отрицать, что СДР и Патриархия скованы одной цепью.
Автор многочисленных восторженных репортажей, статей и фильмов о пост
перестроечном взлете и процветании Московской Патриархии епископ Василий
(Родзянко) писал в статье «О личности новоизбранного Патриарха» в
«Новом русском слове»: «О. Георгий Эдельштейн снабдил меня также
«справкой» из биографии первого председателя Совета по делам РПЦ
(религий) Г.Г. Карпова, опубликованной, по словам о Георгия, в журнале
«Известия ЦК КПСС». При проверке этой справки в журнале не удалось
обнаружить. Единственная газета по нашим сведениям, напечатавшая мой
репортаж для прессы, посланный в Америку по факсу, «Русская жизнь»
(Сан-Франциско) справку эту при публикации репортажа опустила
(по-видимому, редакторское чутье сработало)».
+ + +
ПАЛАЧ И ПАТРИАРХ ТРОЕКРАТНО ОБЛОБЫЗАЛИСЬ
Во избежание дальнейших недоразумений, а также для облегчения поиска
злополучной справки другими историками и редакторами, приведу здесь ее
основную часть. «Справка» делает совершенно излишней любую полемику о
происхождении и сущности учреждения, именуемого «Советом по делам
религий при Совете Министров СССР». В действительности, как явствует из
официального документа, этот Совет состоит при совершенно другом
учреждении, Совету Министров он всегда подчинялся только формально. Все
та же «контора» командует Советом и сегодня, на каком-то там году
перестройки, сколько оттуда ни увольняют кадровых офицеров КГБ, число их
никогда не уменьшается. Поэтому так любят его неизменной, верной и
преданной любовью наши иерархи, поэтому и потратили они столько сил,
чтобы спасти сталинско-бериевское детище от расформирования. Итак,
«Справка» об организаторе и многолетнем председателе Совета, Георгии
Григорьевиче Карпове:
«По поручению Секретариата ЦК КПСС Комитет партийного контроля
проверил заявление секретаря парторганизации Управления КГБ по Псковской
области т. Иванова о нарушении социалистической законности бывшим
начальником Псковского окротдела НКВД т. Карповым Г.Г., ныне работающим
председателем Совета по делам Русской Православной Церкви при Совете
Министров СССР.
Проверкой было установлено, что т. Карпов, работая в 1937-1938 гг. в Ленинградском управлении и Псковском окружном отделе НКВД, грубо нарушал социалистическую законность, производил массовые аресты ни в чем не повинных граждан, применял извращенные методы ведения следствия, а также фальсифицировал протоколы допросов арестованных. За эти незаконные действия большая группа следственных работников Псковского окружного отдела НКВД еще в 1941 г. была осуждена, а т. Карпов в то время был отозван в Москву в центральный аппарат НКВД. В связи с этим военная коллегия войск НКВД Ленинградского военного округа вынесла определение о возбуждении уголовного преследования в отношении Карпова Г.Г., но это определение Министерством госбезопасности было положено в архив.
За допущенные нарушения социалистической законности в 1937-1938 гг. т. Карпов Г.Г. заслуживал исключения из КПСС, но, учитывая давность совершенных им проступков и положительную работу в последующие годы, Комитет партийного контроля ограничился в отношении т. Карпова Г.Г. объявлением ему строгого выговора с занесением в учетную карточку».
Проверкой было установлено, что т. Карпов, работая в 1937-1938 гг. в Ленинградском управлении и Псковском окружном отделе НКВД, грубо нарушал социалистическую законность, производил массовые аресты ни в чем не повинных граждан, применял извращенные методы ведения следствия, а также фальсифицировал протоколы допросов арестованных. За эти незаконные действия большая группа следственных работников Псковского окружного отдела НКВД еще в 1941 г. была осуждена, а т. Карпов в то время был отозван в Москву в центральный аппарат НКВД. В связи с этим военная коллегия войск НКВД Ленинградского военного округа вынесла определение о возбуждении уголовного преследования в отношении Карпова Г.Г., но это определение Министерством госбезопасности было положено в архив.
За допущенные нарушения социалистической законности в 1937-1938 гг. т. Карпов Г.Г. заслуживал исключения из КПСС, но, учитывая давность совершенных им проступков и положительную работу в последующие годы, Комитет партийного контроля ограничился в отношении т. Карпова Г.Г. объявлением ему строгого выговора с занесением в учетную карточку».
Вот такая «Справка», датированная 16 апреля 1957 года. Предельно
корректная, я бы сказал, ласковая. Массовые аресты, пытки, казни ни в
чем не повинных людей, фальсификации протоколов – это не более чем
«проступки», работа на посту председателя Совета, несомненно,
характеризует убийцу положительно. Для немецких военных преступников
срока давности не существует, еще в 80-е годы каких-то дряхлых стариков
волокли в суд за то, что полвека назад они служили полицаями, и
советский суд карал их без снисхождения, а для товарища Карпова Г.Г.
даже исключение из партии – непомерно жестокое наказание, ограничились
строгим выговором.
«Ласковая лексика – первое и обязательное условие описания деяний
Московской Патриархии американскими историками. Впрочем, т. Ф. Фуров
тоже предпочитал говорить, что «Совет устанавливает доверительные
контакты» с постоянными членами Священного Синода, ни разу не употребил
термин «вербует в сексоты» и тем более избегал общеупотребительных в
России, но не парламентарных выражений, очень точно обозначающих людей
указанной профессии.
Труженики КГБ устанавливали приятельские отношения с Патриархом,
неизменно крепили деловые связи с прочими членами Священного Синода. И
те, и другие, надо полагать, радели только о пользе Церкви и мощи
Державы и дружными совместными усилиями спасали Русскую Православную
Церковь. Они и сегодня очень убедительно рассказывают о своих
многолетних трудах по спасению. Зарубежные историки и очевидцы в каждой
статье, в каждом репортаже, в каждом документальном фильме стремятся
убедить весь мир, что без наших лжесвидетелей, без наших стукачей, без
тех, кто хулил Новомучеников и Исповедников Российских, без подхалимов и
блюдолизов непременно погибла бы Церковь Христова. Они одни могли
спасти Церковь.
Пусть тешатся.
Для полноты картины еще одна маленькая справка,
но не из официального органа ЦК КПСС, а из официального издания
Московской Патриархии.
«После молебна Святейшего Патриарха Алексия приветствовали представители автокефальных Церквей. За ними выступил с приветствием от Советского правительства Г.Г. Карпов (тот самый генерал-лейтенант МГБ. – Г.Э):
«Патриарха Московского и всея Руси Алексия единодушно и достойно избранного на Соборе с участием всех архиереев, пастырей и мирян, я, от имени Советского правительства, приветствую в этот торжественный и знаменательный для Церкви день. Православная Русская Церковь, вместе со своим Патриархом и Священным Синодом при нем, стоит на верном, ясном и прямом пути, по которому шел вместе со своими пастырями и покойный Патриарх Сергий. Правительство и народ знают это и с глубоким сочувствием относятся ко всей деятельности Православной Русской Церкви». Когда Святейший Патриарх Алексий выразил ответную благодарность Правительству и И.В. Сталину, то Г.Г. Карпов и Патриарх троекратно облобызались».
Так и лобызаемся с бесчисленными товарищами карповыми, по сей день.
Не смущаясь, не краснея, слушает Его Святейшество высокопарные словеса заплечных дел мастера, что он, Святейший Патриарх Московский и всея Руси «единодушно и достойно избран на Соборе», отлично зная, что волею Сталина и трудами ведомства товарища Берии православный Поместный Собор был превращен в партийно-эмгэбешный спектакль, в котором он не простой статист, а главное действующее лицо, что даже какая-то существенная часть сценария этого спектакля написана им самим Святейшим Патриархом.
Один из моих оппонентов, сотрудник Издательского отдела Московской Патриархии В. Никитин, опровергая мой тезис «бессмысленно делить членов Синода на какие-то группы», писал, что Патриарх Алексий I был человеком редкой духовности, глубоким богословом и аристократом в самом лучшем смысле этого слова. Я готов беспрекословно согласиться со всеми тремя характеристиками, тем более что много раз слышал и читал столь же лестные похвалы в адрес митрополита Сергия: он еще более глубокий богослов и человек еще более редкой духовности. Меня только чуть-чуть смущает безупречный аристократизм «в самом лучшем смысле этого слова»[4], хотя общеизвестно, что манеры Алексия I и его французская речь были выше всяких похвал. Мне кажется, что сцена с лобзаниями свидетельствует именно об аристократизме. В самом лучшем смысле этого слова. Если полистать «Журнал Московской Патриархии» за прошлые годы, легко убедиться, что Святейший Патриарх Пимен, о котором так неподобающе резко отзывается профессор Д. Поспеловский, тоже был человеком редкой духовности и глубоким богословом. Он даже был доктором богословия и трижды кавалером Ордена Трудового Красного Знамени, а Патриарх Алексий – четырежды, что, впрочем, не очень существенно. Мне хотелось бы обратить внимание В. Никитина и других моих оппонентов на то, что ни «редкая духовность», ни «богословская глубина», ни «аристократизм» не определяют тезис, что различие между последними возглавителями Московской Патриархии можно усмотреть разве что в степени владения Французским языком. Ибо все они – сергианцы, номенклатурные единицы ЦК КПСС и Комитета государственной безопасности. В этом их сущность, а все прочее – бубенчики и фестончики.
Обратимся еще раз к А.В. Карташеву. Может быть, кто-нибудь из историков вспомнит своего учителя и из уважения к нему постыдится петь сегодня осанну сергианцам:
«Пренебрежение к этой, так называемой «церковной политике», и непредусмотрительность отмщаются на деле тем, что иерархия оказывается застигаемой событиями врасплох и вынуждается к самым нестерпимым компромиссам. Пример – капитуляция московских иерархов перед служением мировому коммунизму под предлогом будто бы обязательной для православия коллаборации с государством, безразлично каким по своей духовной сущности. Если такой соблазн богословской мысли и такого умопомрачающего церковного действия мог произойти с таким большим богословом и вместе с таким бескорыстным аскетом-монахом, как покойный Патриарх Сергий, то, что же говорить о преемнике его Патриархе Алексии и других».
Верноподданническая статья В. Никитина вызвала восторг историков из ПЦА. Один историк называет ее «отличной и правдивой», другой цитирует статью и говорит, что сотрудник Издательского отдела Московской Патриархии «совершенно прав». В последние годы они непременно восторгаются любыми материалами, в которых защищается сергианство. Отечественные и зарубежные очевидцы делятся со слушателями и зрителями ценными наблюдениями, что КГБ уже больше не существует, что Русская Православная Церковь обрела подлинную независимость, что она полностью отделена от государства, что наши архиереи, десятилетиями сотрудничавшие с коммунистами и чекистами, порвали с ними всякую связь или намереваются в ближайшем будущем. С небольшими вариациями мы слышали подобные байки семьдесят лет, в них нет ничего нового. К сожалению, наши зарубежные друзья не могут назвать ни одного архиерея, который был удален из Священного Синода за сотрудничество с КГБ, ни один из них даже не раскаялся. Но факты никогда не интересовали очевидцев и историков. Они предпочитают черпать свои доказательства не из жизни, а из статей своих единомышленников, категорически игнорируя все, что не сообразуется с их утверждениями. Если один историк похвалит в своей статье мудрого старца митрополита Сергия и провозгласит, что именно он «спас Церковь», можно не сомневаться, что в ближайшее время другой историк назовет эту статью «отличной и подлинно церковной». Надо думать, что Послание соловецких епископов-исповедников и статьи А. Карташева, не оставляющие камня на камне от обновленчества, краснопоповства, сергианства в его прошлых или нынешних формах, суть произведения порочные, диссидентские и антицерковные.
В подтверждение слов В. Никитина об аристократизме Патриарха Алексия I в самом лучшем смысле этого слова дадим последнюю маленькую справку. В октябре 1947 года Патриарх Алексий отдыхал и лечился на одной из правительственных дач для высшего партийного руководства в Сочи. На соседней даче отдыхал И.В. Сталин. Патриарха особенно восхищал правительственный лимузин «ЗИС –110» с персональной охраной, который был ему предоставлен. Автомобили были предоставлены и свите Патриарха. Его Святейшеству очень нравилось автомобильным эскортом путешествовать по окрестностям Сочи, курсировать к минеральным источникам. В одном из писем тому самому генерал-лейтенанту МГБ Г.Г. Карпову Патриарх ликует: «Дорогой и многоуважаемый Георгий Григорьевич! Сейчас от отца Колчицкого (управляющему делами Патриархии) получил телеграмму, что сегодня Патриархия получает машину ЗИС-110. Ура! Я здесь на ней езжу и вижу, какая это замечательная машина». «Сталин умел играть на людских слабостях», - заключает рассказ об этом В. Алексеев.
С тех пор архиереи, возглавляющие Московскую Патриархию, неизменно курсируют по улицам наших городов в черных правительственных лимузинах. В таком лимузине Святейший Патриарх Алексий II прибыл и к Богоявленскому кафедральному собору на перенесение мощей убогого монаха Серафима Саровского. Для наших архиереев важно не то, что лимузины просторны и удобны. Самое главное – это символ принадлежности к единому классу правящих.
Ключевой фразой Декларации митрополита Сергия «о радостях» было заявление: «Мы церковные деятели.. с нашим народом и с нашим Правительством». Эту торжественную клятву шесть десятилетий неустанно повторяют все сергианцы. Но одному человеку нельзя одновременно быть на двух противоположных берегах океана. Кострома сегодня открыта для иностранцев. Я приглашаю всех заокеанских историков послушать на моем или любом ином сельском приходе рассказы бабы Пани, Манефы, Хионии, Евстолии о том, как жили в наших селах и деревнях православные христиане в 1947 году, когда Его Святейшество курсировал на правительственном «ЗИСе» к минеральным источникам в окрестностях Сочи. Надеюсь, они поймут, что правительство у нас всегда в одном месте, а народ в другом. Религиозные деятели не могли разорваться; они должны были постоянно делать выбор, – на каком берегу спасаться. Одни пошли с народом в Соловки, в ГУЛАГ, на лесовал, другие сели в «ЗИСы», в черные «Волги» и поехали на дачи для партийного руководства, на кремлевские приемы, к минеральным источникам в окрестностях Сочи.
Я готов поверить, что митрополит Серги1й был бескорыстным аскетом-монахом, я хорошо знаю, что его преемник был монахом-сибаритом: ни то, ни другое совершенно для наших проблем не существенно, ни то, ни другое не определяет сергианство и не уводит от него. Сергианство – это соблазн богословской мысли у самого большого или самого маленького богослова и умопомрачающие церковные действия у любого аскета или сибарита. Сергианство отнюдь не нейтрально к его носителю. Оно развращает человека, делает его удобопроницаемым для любых без исключения компромиссов, и, боюсь, основоположник его был последним аскетом в ряду возглавителей Московской Патриархии.
+ + +
СТУКАЧИ? ДОНОСЧИКИ? СЕКСОТЫ? КОНФИДЕНЦИАЛЬНЫЕ СОБЕСЕДНИКИ?
Полгода назад я дал себе зарок не участвовать больше в дискуссии, которую принято именовать «О личности Патриарха Алексия II», хотя личность, по правде говоря, никого не интересует. Спор идет о сергианстве и всех ныне здравствующих сергианцах, все более тесно сплетающих Московскую Патриархию с коммунистическим государством. Я принял твердое решение устраниться от бесплодных споров, где всем все априорно ясно и понятно, не отвечать на интенсивную критику моих статей «Выборы Патриарха: на распутье или в тупике?» и «Новый Патриарх как олицетворение наших проблем», опубликованных в парижской газете «Русская мысль» в июне 1990 года, № 3831 (кстати, в моем заглавии было не «наших», а «старых» проблем); мне казалось, что тема полностью исчерпана, обе стороны сказали все, что имели сказать. Но в апреле сего года я прочитал в парижском журнале «Вестник РХД» № 159 статью профессора Д. Поспеловского «Русская Православная Церковь сегодня и новый Патриарх» и вынужден нарушить свой зарок. Две основные причины побуждают меня к этому.
Во-первых, статья напечатана в самом авторитетном для меня русскоязычном периодическом издании второй половины ХХ века.
Во-вторых, ее автор не невежда, его ошибки нельзя объяснить наивностью или некомпетентностью. Это не Билли Грем, засвидетельствовавший в своих интервью, что в коммунистическом государстве пышным цветом расцвела безграничная свобода совести. Д. Поспеловский – один из известнейших в мире специалистов по истории Русской Православной Церкви ХХ века. Вред, который он наносит своими лекциями и статьями о нынешнем положении Московской Патриархии, можно сравнить только с вредом, который нанес России Л. Фейхтвангер своим правдивым повествованием «Москва 1937» о мудром, скромном и неизменно доброжелательном И.В. Сталине, о дивном прогрессе СССР под его водительством. В подтверждение своего отношения к научным трудам профессора Д. Поспеловского могу сказать, что когда в июне 1989 года я впервые оказался за границей, то в первый же день купил на свои скудные запасы твердой валюты восемь книг на английском языке. Четыре из них – Д. Поспеловского. До того в России мне приходилось переписывать их от руки.
Я согласен почти со всем, что говорится в статье о жизни Московской Патриархии в прошлом, до мая 1990 года, согласен со многим из того, что говорится о ее сегодняшней жизни, но, оценивая статью в целом, не могу не употребить известное сравнение, которое сам профессор употребляет почти на каждой своей лекции, и которое я трижды слышал на его лекциях в Костроме: это бочка меда, на дне которой лежит дохлая крыса. Эта крыса – откровенная ненависть ученого автора к Православной Русской Церкви Заграницей. Патологической ненавистью продиктованы все вольные и невольные ошибки профессора, она же заставляет его идти в бой за спасение безнадежного дела сергианства, самоотверженно защищать сексотов, стукачей, чекистов в рясах.
До 1978 года я преподавал языкознание в институте. Коллеги часто говорили мне, что в каждой студенческой группе и на каждой кафедре есть студенты и преподаватели – доносчики. Они никогда не стеснялись именовать доносчиков самыми грязными словами, хотя многие побаивались их и даже, бывало, заискивали перед теми, кого подозревали в связи с органами, а с вальяжным особистом в сером костюме и галстуке почтительнейше раскланивались за несколько шагов. Бывало, и за спиной у него, поспешно пробегая, стараясь прошмыгнуть в боковой коридор, на всякий случай кланялись, но кое-кто отваживался и рожи корчить.
В 1979 году я стал священником, и мои собратья принялись методично втолковывать мне, словно азбучную истину, что в стукачестве, в тайном доносительстве на брата своего нет ничего зазорного, необходимо только быть благородным стукачом, стукачем-джентльменом, соблюдать стукаческий кодекс, первый параграф которого гласит, что ни в коем случае нельзя называть священнослужителя-доносчика стукачем, нельзя даже шепотом признаваться, что этим грязным ремеслом промышляют многие наши архипастыри и пастыри, нельзя признаваться, чтобы не дискредитировать Церковь и не соблазнять малых сих. Теперь эти прописные истины мне стали втолковывать американские историки, особенно ревностно – профессор Д. Поспеловский, протоирей Д. Константинов, епископ Василий Родзянко.
Дело в том, что в прошлом году я нарушил правила хорошего тона и написал в одной из своих статей: «Более двух лет назад в независимой печати в нашей стране и за рубежом были опубликованы «конфиденциальные» доносы митрополита Алексия, хранившиеся в архиве Совета. Они хорошо известны если не всем, то большинству членов Собора. Но ведь ни один из 330 делегатов не посмел вслух заявить, что человек, к которому обращаются «Ваше Святейшество», ни в коем случае не может быть стукачом. Не просто не посмел встать и сказать, но, пожалуй, и в голову никому такая шальная мысль не пришла. Доносительство глубоко въелось в нашу плоть и кровь, донос на брата стал для нас обычным, повседневным занятием. Вот для чего неустанно трудился КГБ, вербуя возможно больше священнослужителей в сексоты, вот к чему он стремился. Им не нужны были наши рассказы и отчеты: им нужны были наши души».
«После молебна Святейшего Патриарха Алексия приветствовали представители автокефальных Церквей. За ними выступил с приветствием от Советского правительства Г.Г. Карпов (тот самый генерал-лейтенант МГБ. – Г.Э):
«Патриарха Московского и всея Руси Алексия единодушно и достойно избранного на Соборе с участием всех архиереев, пастырей и мирян, я, от имени Советского правительства, приветствую в этот торжественный и знаменательный для Церкви день. Православная Русская Церковь, вместе со своим Патриархом и Священным Синодом при нем, стоит на верном, ясном и прямом пути, по которому шел вместе со своими пастырями и покойный Патриарх Сергий. Правительство и народ знают это и с глубоким сочувствием относятся ко всей деятельности Православной Русской Церкви». Когда Святейший Патриарх Алексий выразил ответную благодарность Правительству и И.В. Сталину, то Г.Г. Карпов и Патриарх троекратно облобызались».
Так и лобызаемся с бесчисленными товарищами карповыми, по сей день.
Не смущаясь, не краснея, слушает Его Святейшество высокопарные словеса заплечных дел мастера, что он, Святейший Патриарх Московский и всея Руси «единодушно и достойно избран на Соборе», отлично зная, что волею Сталина и трудами ведомства товарища Берии православный Поместный Собор был превращен в партийно-эмгэбешный спектакль, в котором он не простой статист, а главное действующее лицо, что даже какая-то существенная часть сценария этого спектакля написана им самим Святейшим Патриархом.
Один из моих оппонентов, сотрудник Издательского отдела Московской Патриархии В. Никитин, опровергая мой тезис «бессмысленно делить членов Синода на какие-то группы», писал, что Патриарх Алексий I был человеком редкой духовности, глубоким богословом и аристократом в самом лучшем смысле этого слова. Я готов беспрекословно согласиться со всеми тремя характеристиками, тем более что много раз слышал и читал столь же лестные похвалы в адрес митрополита Сергия: он еще более глубокий богослов и человек еще более редкой духовности. Меня только чуть-чуть смущает безупречный аристократизм «в самом лучшем смысле этого слова»[4], хотя общеизвестно, что манеры Алексия I и его французская речь были выше всяких похвал. Мне кажется, что сцена с лобзаниями свидетельствует именно об аристократизме. В самом лучшем смысле этого слова. Если полистать «Журнал Московской Патриархии» за прошлые годы, легко убедиться, что Святейший Патриарх Пимен, о котором так неподобающе резко отзывается профессор Д. Поспеловский, тоже был человеком редкой духовности и глубоким богословом. Он даже был доктором богословия и трижды кавалером Ордена Трудового Красного Знамени, а Патриарх Алексий – четырежды, что, впрочем, не очень существенно. Мне хотелось бы обратить внимание В. Никитина и других моих оппонентов на то, что ни «редкая духовность», ни «богословская глубина», ни «аристократизм» не определяют тезис, что различие между последними возглавителями Московской Патриархии можно усмотреть разве что в степени владения Французским языком. Ибо все они – сергианцы, номенклатурные единицы ЦК КПСС и Комитета государственной безопасности. В этом их сущность, а все прочее – бубенчики и фестончики.
Обратимся еще раз к А.В. Карташеву. Может быть, кто-нибудь из историков вспомнит своего учителя и из уважения к нему постыдится петь сегодня осанну сергианцам:
«Пренебрежение к этой, так называемой «церковной политике», и непредусмотрительность отмщаются на деле тем, что иерархия оказывается застигаемой событиями врасплох и вынуждается к самым нестерпимым компромиссам. Пример – капитуляция московских иерархов перед служением мировому коммунизму под предлогом будто бы обязательной для православия коллаборации с государством, безразлично каким по своей духовной сущности. Если такой соблазн богословской мысли и такого умопомрачающего церковного действия мог произойти с таким большим богословом и вместе с таким бескорыстным аскетом-монахом, как покойный Патриарх Сергий, то, что же говорить о преемнике его Патриархе Алексии и других».
Верноподданническая статья В. Никитина вызвала восторг историков из ПЦА. Один историк называет ее «отличной и правдивой», другой цитирует статью и говорит, что сотрудник Издательского отдела Московской Патриархии «совершенно прав». В последние годы они непременно восторгаются любыми материалами, в которых защищается сергианство. Отечественные и зарубежные очевидцы делятся со слушателями и зрителями ценными наблюдениями, что КГБ уже больше не существует, что Русская Православная Церковь обрела подлинную независимость, что она полностью отделена от государства, что наши архиереи, десятилетиями сотрудничавшие с коммунистами и чекистами, порвали с ними всякую связь или намереваются в ближайшем будущем. С небольшими вариациями мы слышали подобные байки семьдесят лет, в них нет ничего нового. К сожалению, наши зарубежные друзья не могут назвать ни одного архиерея, который был удален из Священного Синода за сотрудничество с КГБ, ни один из них даже не раскаялся. Но факты никогда не интересовали очевидцев и историков. Они предпочитают черпать свои доказательства не из жизни, а из статей своих единомышленников, категорически игнорируя все, что не сообразуется с их утверждениями. Если один историк похвалит в своей статье мудрого старца митрополита Сергия и провозгласит, что именно он «спас Церковь», можно не сомневаться, что в ближайшее время другой историк назовет эту статью «отличной и подлинно церковной». Надо думать, что Послание соловецких епископов-исповедников и статьи А. Карташева, не оставляющие камня на камне от обновленчества, краснопоповства, сергианства в его прошлых или нынешних формах, суть произведения порочные, диссидентские и антицерковные.
В подтверждение слов В. Никитина об аристократизме Патриарха Алексия I в самом лучшем смысле этого слова дадим последнюю маленькую справку. В октябре 1947 года Патриарх Алексий отдыхал и лечился на одной из правительственных дач для высшего партийного руководства в Сочи. На соседней даче отдыхал И.В. Сталин. Патриарха особенно восхищал правительственный лимузин «ЗИС –110» с персональной охраной, который был ему предоставлен. Автомобили были предоставлены и свите Патриарха. Его Святейшеству очень нравилось автомобильным эскортом путешествовать по окрестностям Сочи, курсировать к минеральным источникам. В одном из писем тому самому генерал-лейтенанту МГБ Г.Г. Карпову Патриарх ликует: «Дорогой и многоуважаемый Георгий Григорьевич! Сейчас от отца Колчицкого (управляющему делами Патриархии) получил телеграмму, что сегодня Патриархия получает машину ЗИС-110. Ура! Я здесь на ней езжу и вижу, какая это замечательная машина». «Сталин умел играть на людских слабостях», - заключает рассказ об этом В. Алексеев.
С тех пор архиереи, возглавляющие Московскую Патриархию, неизменно курсируют по улицам наших городов в черных правительственных лимузинах. В таком лимузине Святейший Патриарх Алексий II прибыл и к Богоявленскому кафедральному собору на перенесение мощей убогого монаха Серафима Саровского. Для наших архиереев важно не то, что лимузины просторны и удобны. Самое главное – это символ принадлежности к единому классу правящих.
Ключевой фразой Декларации митрополита Сергия «о радостях» было заявление: «Мы церковные деятели.. с нашим народом и с нашим Правительством». Эту торжественную клятву шесть десятилетий неустанно повторяют все сергианцы. Но одному человеку нельзя одновременно быть на двух противоположных берегах океана. Кострома сегодня открыта для иностранцев. Я приглашаю всех заокеанских историков послушать на моем или любом ином сельском приходе рассказы бабы Пани, Манефы, Хионии, Евстолии о том, как жили в наших селах и деревнях православные христиане в 1947 году, когда Его Святейшество курсировал на правительственном «ЗИСе» к минеральным источникам в окрестностях Сочи. Надеюсь, они поймут, что правительство у нас всегда в одном месте, а народ в другом. Религиозные деятели не могли разорваться; они должны были постоянно делать выбор, – на каком берегу спасаться. Одни пошли с народом в Соловки, в ГУЛАГ, на лесовал, другие сели в «ЗИСы», в черные «Волги» и поехали на дачи для партийного руководства, на кремлевские приемы, к минеральным источникам в окрестностях Сочи.
Я готов поверить, что митрополит Серги1й был бескорыстным аскетом-монахом, я хорошо знаю, что его преемник был монахом-сибаритом: ни то, ни другое совершенно для наших проблем не существенно, ни то, ни другое не определяет сергианство и не уводит от него. Сергианство – это соблазн богословской мысли у самого большого или самого маленького богослова и умопомрачающие церковные действия у любого аскета или сибарита. Сергианство отнюдь не нейтрально к его носителю. Оно развращает человека, делает его удобопроницаемым для любых без исключения компромиссов, и, боюсь, основоположник его был последним аскетом в ряду возглавителей Московской Патриархии.
+ + +
СТУКАЧИ? ДОНОСЧИКИ? СЕКСОТЫ? КОНФИДЕНЦИАЛЬНЫЕ СОБЕСЕДНИКИ?
Полгода назад я дал себе зарок не участвовать больше в дискуссии, которую принято именовать «О личности Патриарха Алексия II», хотя личность, по правде говоря, никого не интересует. Спор идет о сергианстве и всех ныне здравствующих сергианцах, все более тесно сплетающих Московскую Патриархию с коммунистическим государством. Я принял твердое решение устраниться от бесплодных споров, где всем все априорно ясно и понятно, не отвечать на интенсивную критику моих статей «Выборы Патриарха: на распутье или в тупике?» и «Новый Патриарх как олицетворение наших проблем», опубликованных в парижской газете «Русская мысль» в июне 1990 года, № 3831 (кстати, в моем заглавии было не «наших», а «старых» проблем); мне казалось, что тема полностью исчерпана, обе стороны сказали все, что имели сказать. Но в апреле сего года я прочитал в парижском журнале «Вестник РХД» № 159 статью профессора Д. Поспеловского «Русская Православная Церковь сегодня и новый Патриарх» и вынужден нарушить свой зарок. Две основные причины побуждают меня к этому.
Во-первых, статья напечатана в самом авторитетном для меня русскоязычном периодическом издании второй половины ХХ века.
Во-вторых, ее автор не невежда, его ошибки нельзя объяснить наивностью или некомпетентностью. Это не Билли Грем, засвидетельствовавший в своих интервью, что в коммунистическом государстве пышным цветом расцвела безграничная свобода совести. Д. Поспеловский – один из известнейших в мире специалистов по истории Русской Православной Церкви ХХ века. Вред, который он наносит своими лекциями и статьями о нынешнем положении Московской Патриархии, можно сравнить только с вредом, который нанес России Л. Фейхтвангер своим правдивым повествованием «Москва 1937» о мудром, скромном и неизменно доброжелательном И.В. Сталине, о дивном прогрессе СССР под его водительством. В подтверждение своего отношения к научным трудам профессора Д. Поспеловского могу сказать, что когда в июне 1989 года я впервые оказался за границей, то в первый же день купил на свои скудные запасы твердой валюты восемь книг на английском языке. Четыре из них – Д. Поспеловского. До того в России мне приходилось переписывать их от руки.
Я согласен почти со всем, что говорится в статье о жизни Московской Патриархии в прошлом, до мая 1990 года, согласен со многим из того, что говорится о ее сегодняшней жизни, но, оценивая статью в целом, не могу не употребить известное сравнение, которое сам профессор употребляет почти на каждой своей лекции, и которое я трижды слышал на его лекциях в Костроме: это бочка меда, на дне которой лежит дохлая крыса. Эта крыса – откровенная ненависть ученого автора к Православной Русской Церкви Заграницей. Патологической ненавистью продиктованы все вольные и невольные ошибки профессора, она же заставляет его идти в бой за спасение безнадежного дела сергианства, самоотверженно защищать сексотов, стукачей, чекистов в рясах.
До 1978 года я преподавал языкознание в институте. Коллеги часто говорили мне, что в каждой студенческой группе и на каждой кафедре есть студенты и преподаватели – доносчики. Они никогда не стеснялись именовать доносчиков самыми грязными словами, хотя многие побаивались их и даже, бывало, заискивали перед теми, кого подозревали в связи с органами, а с вальяжным особистом в сером костюме и галстуке почтительнейше раскланивались за несколько шагов. Бывало, и за спиной у него, поспешно пробегая, стараясь прошмыгнуть в боковой коридор, на всякий случай кланялись, но кое-кто отваживался и рожи корчить.
В 1979 году я стал священником, и мои собратья принялись методично втолковывать мне, словно азбучную истину, что в стукачестве, в тайном доносительстве на брата своего нет ничего зазорного, необходимо только быть благородным стукачом, стукачем-джентльменом, соблюдать стукаческий кодекс, первый параграф которого гласит, что ни в коем случае нельзя называть священнослужителя-доносчика стукачем, нельзя даже шепотом признаваться, что этим грязным ремеслом промышляют многие наши архипастыри и пастыри, нельзя признаваться, чтобы не дискредитировать Церковь и не соблазнять малых сих. Теперь эти прописные истины мне стали втолковывать американские историки, особенно ревностно – профессор Д. Поспеловский, протоирей Д. Константинов, епископ Василий Родзянко.
Дело в том, что в прошлом году я нарушил правила хорошего тона и написал в одной из своих статей: «Более двух лет назад в независимой печати в нашей стране и за рубежом были опубликованы «конфиденциальные» доносы митрополита Алексия, хранившиеся в архиве Совета. Они хорошо известны если не всем, то большинству членов Собора. Но ведь ни один из 330 делегатов не посмел вслух заявить, что человек, к которому обращаются «Ваше Святейшество», ни в коем случае не может быть стукачом. Не просто не посмел встать и сказать, но, пожалуй, и в голову никому такая шальная мысль не пришла. Доносительство глубоко въелось в нашу плоть и кровь, донос на брата стал для нас обычным, повседневным занятием. Вот для чего неустанно трудился КГБ, вербуя возможно больше священнослужителей в сексоты, вот к чему он стремился. Им не нужны были наши рассказы и отчеты: им нужны были наши души».
Мне очень жаль, что никто из моих оппонентов не
захотел обратить внимание на центральную мысль, на сакральный аспект
акта доносительства: повреждение души доносчика. Нельзя заключить сделку
с диаволом на 17% души, чтобы спасти остальные 83%. Мои критики
переводят проблему в совершенно иную плоскость, они категорически
отказываются от разговора о доносительстве или лжесвидетельстве как
социальных феноменах новой общественной формации, именуемой «первой
фазой коммунизма», о лжесвидетельстве и доносительстве как признаках
сергианства. Они отказываются рассматривать самих доносчиков и
лжесвидетелей как закономерное порождение сергианства, но употребляют
все силы на распределение религиозных деятелей по шкале более или менее
добросовестно сотрудничающих с «заинтересованными внецерковными
организациями». Вот одно из рассуждений американского историка о
«Справках»:
«О чем же говорят эти, якобы уличающие Патриарха в обыкновенном стукачестве, документы? О том, что и митрополит Никодим, и архиепископ Алексий, и митрополит Пимен (Будущий Патриарх) вынуждены были являться периодически в Совет по делам религий на «беседы». Должны были это делать и все остальные члены Синода, а также все деятели Церкви после поездок за рубеж или встреч с иностранцами. Как сказал пишущему эти строки один из самых выдающихся и смелых пастырей РПЦ (к сожалению, профессор Поспеловский не называет его имя, - Г.Э.): «Все мы пишем отчеты. Вопрос в том, что мы включаем в них, а о чем умалчиваем и как преподносим». Не совсем понятно, кого пытается обмануть профессор Д. Поспеловский – нас или себя? Как учит нас народная мудрость: «Коготок увязнет – всей птичке пропасть». Тем паче, если душа в когтях у КГБ увязнет. Доводы апологетов Московской Патриархии в пользу стукачества не могут не принести человека в ужас. Вот, например, еще возражение:
«Они («Справки», - Г.Э.) говорят о том, что в бытность свою митрополитом нынешний Патриарх доносил или осведомлял о деятельности митрополита Пимена, в то время будущего Патриарха. Не может ли указать нам отец протоиерей в СССР таких церковных деятелей высшего эшелона, которые были бы непричастны к подобного рода деятельности? И разве не знает о. протоиерей, что подобного рода деятельностью занимаются в СССР буквально все духовные лица, ставшие объектом любезного внимания органов государственной безопасности?».
Мне кажется, что из подобных фактов следует только один вывод: если все церковные деятели высшего эшелона доносчики, как утверждает протоиерей Д. Константинов, виновата система. Эта система, сложившаяся при митрополите Сергии (отсюда и не очень хороший термин «сергианство», которым мы вынуждены пользоваться), развившаяся и укрепившаяся при его приемниках и пышно расцветшая в последние годы, глубоко порочна. При такой системе постоянным членом Синода и тем более Патриархом Московским и всея Руси может стать только лукавый лжесвидетель, только многолетний секретный сотрудник органов государственной безопасности. И, что особенно важно, его совесть непременно должна быть полностью освобождена от сознания страшной порочности и гибельности доноса. Самые выдающиеся и смелые, согласно Д. Поспеловскому, требуют, чтобы мы все ясно осознали, что все до единого в Церкви таковы, все доносчики, все стукачи, все скованы единой цепью. Если все – то значит, это норма, не патология, просто нужно быть умным и хитрым доносчиком. А перестать доносить даже самому выдающемуся и смелому не осмелиться.
Апологеты стукачества, словно магическое заклинание повторяют давно утратившие всякий смысл формулы: «вынудили», «заставили», «должны были». Это очередное мифотворчество: заставить можно одного, двух, трех, но не всех. Когда утверждают, что митрополита Сергия заставили подписать его мерзкую декларацию, с говорящим легко согласиться. Просто нужно сделать вывод, что митрополит не был свободен, и декларация утратила всякую силу, она не является церковным документом, это продукт совместного творчества краснопоповцев с гепэушниками. Но чем угрожали членам Синода, проводившим лживый пропагандистский форум 1982 года «За спасение священного дара жизни»? Чем угрожали членам Синода, подписывавшим послание к 70-летию Великого Октября? Чем вынудили митрополита Алексия, нынешнего Патриарха, взахлеб расхваливать брежневскую конституцию? Что вынуждает православных священнослужителей идти сегодня трудиться в филиал КГБ – Отдел внешних церковных сношений? Почему мы сотрудничаем в советском Комитете защиты мира? В 20-30 годы любой епископ мог попасть на Беломор, на лесоповал, потерять жизнь. Сегодня он рискует только черной «Волгой», орденом Трудового Красного Знамени да севрюжиной. Религиозных деятелей последних трех десятилетий не заставляют, их тщательно отбирают, сортируют, воспитывают. Сергианцев, конформистов, лжесвидетелей, доносчиков продвигают вперед и выше, прочих притормаживают.
Ревность профессора Д. Поспеловского подчас доводит его до совершенно курьезных утверждений. Чтобы обелить доносчиков из Московской Патриархии, он готов записать в стукачи всех членов дореволюционного Синода, которые-де тоже писали «отчеты» и прямые донесения обер-прокурору, в доносчики могут попасть чуть ли не все святые, в земле Российской просиявшие. Рассуждая о том, что доносы митрополита Алексия свидетельствуют только о его, митрополита, озабоченности судьбами Церкви, профессор спохватывается: «Другой вопрос: допустимо ли брать себе как бы в союзники чиновников из СДР, обсуждая с ними, кандидатов в Патриархи, но, к сожалению, эта традиция в Русской Церкви восходит к Иосифу Волоцкому». Боюсь, канадский историк пишет здесь историю Русской Церкви слишком смелыми мазками. Прочтем еще раз. Традиция брать себе в союзники чиновников Совета по делам религий восходит к Иосифу Волоцкому? Иосиф Волоцкий обсуждал с кем-то кандидатов в Патриархи? Да еще с чиновниками СДР? Я не иосифлянин, но мне за Иосифа Волоцкого очень обидно. Как говорил майским вечером на Патриарших прудах в Москве один заезжий иностранец, фамилия которого, как потом выяснилось, оказалась Воланд: «Вы, профессор, воля ваша, что-то нескладное придумали! Оно, может, и умно, но больно непонятно. Над вами потешаться будут». Во-вторых, слово «союзники» здесь совершенно не при чем и «обсуждал» тоже не при чем. Стукач для кагэбешника никогда не союзник, а холуй, с ним никогда никто ничего не обсуждает, с ним не станут советоваться, его просто используют. Полковник КГБ А. Плеханов просил членов Священного Синода чистосердечно рассказывать обо всем, задавал наводящие вопросы, собирал информацию, а некий вышестоящий внецерковный орган, куда поступала информация, должен был принять решение. Обсуждать с членами Синода кандидатуру Патриарха никто не собирался, им было предоставлено право, заявить на Поместном Соборе, что они горячо одобряют решение, и проголосовать за него поднятием рук. А потом отметить это грандиозное событие на шикарном банкете в содружестве с чиновниками Совета по делам религий и других «заинтересованных организаций». Не более. Всяк сверчок знай свой шесток.
В биографии Патриарха Алексия (Ридигера) есть бесспорные общеизвестные факты. Это 24-хлетнее тесное сотрудничество с филиалом КГБ-СДР. Это пособничество воинствующим безбожникам при закрытии сотен православных церквей. Это бессовестное многократное лжесвидетельство о процветающей в СССР свободе совести. Это безжалостное преследование архиепископа Ермогена и многих других исповедников. Это постоянная готовность рассказать полковнику КГБ все обо всех как родному. Эти факты подтверждаются всеми документами Московской Патриархии с 1964 по 1987 год, пока митрополит Алексий был управляющим делами, они подтверждаются каждой строчкой доклада Фурова, всеми «Справками» и десятками других документов, которые хранятся в архиве любого епархиального управления. Не говоря уж о систематическом пособничестве ограблению Церкви и верующих Фондом мира и прочими чуждыми Церкви фондами, куда ежегодно гребли на нужды КПСС десятки миллионов рублей из тощего кармана наших прихожан. Ведь Его Святейшество много лет был членом правления того партийно-кагэбешного грабительского фонда, он мог бы много интересного рассказать о нем, о статьях его расходов.
И уж, если к слову пришлось, почему бы ему самому, Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси, не сказать того, что говорят за него епископ Василий Родзянко, протоиерей Д. Константинов, профессор Д. Поспеловский, отец Александр Борисов, сотрудник Издательского отдела В. Никитин и все другие пламенные апологеты сергианства? Он сам лучше всех знает, что он говорил и чего не говорил полковнику А. Плеханову и В. Фурову, он лучше всех может судить о достоверности «Справок». Он может сказать, что не подслушивал по параллельному телефону частные разговоры своего собрата митрополита Пимена, будущего Патриарха, и не пересказывал их как на духу чиновникам СДР. Он может сказать, что заблуждался в прошлом, но, начиная с сего дня, перед крестом и Евангелием свидетельствует, что отвергает лукавые пути тайного доносительства и призывает всех верных чад Русской Православной Церкви последовать его примеру. Я уверен, что ни один православный человек никогда не бросит в него камень. Я очень просил бы профессора Д. Поспеловского, у которого, по его словам, было много продолжительных бесед с митрополитом Ленинградским Алексием, или любого другого человека предложить Алексию II опровергнуть то, о чем пишет сам профессор, например, что все члены Синода должны были периодически являться в Совет на «беседы», что все церковные деятели после поездок за рубеж или встреч с иностранцами представляли в соответствующие организации специальные отчеты. Может, в одном из своих интервью Святейший Патриарх прокомментирует статью Д. Поспеловского?
Чтобы подорвать доверие к бесспорным фактам и документам, профессор Д. Поспеловский ведет нас в какие-то дебри домыслов, ставит факты в один ряд с заведомо вздорными слухами о каком-то «еврейском происхождении» Патриарха Алексия. Национальность наших священнослужителей волнует, мне кажется только самих апологетов Московской Патриархии, которые на разные лады упорно и настойчиво доказывают нам то, в чем ни один из нас никогда не усомнился: ни социальное происхождение, ни национальность архиерея не имеют для православного человека никакого значения. Я не знаю ни одного случая устной или письменной критики Алексия II правыми экстремистами, воинствующими шовинистами или ортодоксальными коммунистами. Кого же еще может волновать еврейское происхождение? Очень интересно, кто подбросил очередную байку профессору?
Попробуем спустить вопрос о стукачестве с академической высоты на землю. Представим себе обычную в нашем государстве ситуацию: некто обаятельный в штатском подходит к профессору Д. Поспеловскому в одной из аудиторий Петербургской духовной академии и в непринужденной манере приглашает его приходить два раза в неделю в спецчасть академии и дружески рассказывать там товарищу Г.П. Уткину или товарищу К.Г. Бешкину о своих встречах и беседах со студентами и преподавателями СпбДА. «А мы вас за это пригласим еще на два семестра на лекционные курсы и еще на два года в Академию наук СССР по научному обмену». Даже если не так грубо и прямолинейно, если в деликатной упаковке, согласится ли профессор? Быть может, критерий порядочности для американских профессоров один, для наших архиереев иной, на порядок ниже?
И второй вопрос: согласятся ли сами православные американцы или канадцы избрать первоиерархом своей автокефальной Церкви заведомого доносчика? Будет ли это способствовать миссионерским трудам в США и Канаде? А если, паче чаяния, на американском континенте такого найдут, а на соборе такого изберут, станет ли профессор или его единомышленники епископ Василий и протоиерей Д. Константинов специально по этому поводу «ликовать и благодарить Бога», как рекомендуется делать членам РПЦ?
Я не призываю своих оппонентов внимательно выслушать меня и согласиться с моими доводами, но я прошу их внимательно перечитать тех авторов, которых они чтут устами своими, - соловецких епископов-исповедников или своего учителя профессора А.В. Карташева. Вот его слова, обращенные ко всем апологетам сергианства:
«Легкомысленное сбрасывание со счетов неистребимого, глубокого факта религий практически оказывается невозможным. Это доказали самые крепкие, последовательные враги Бога и религии – московские коммунисты-большевики сдались на абсурднейший для них компромисс союза с Церковью на условии взаимных услуг, до которого опустилась, в потемках большевистского ада, и террористически загнанная и обезволенная часть епископата. Кошмарный абсурд этот с бесчувственным непониманием приемлется, как что-то нормальное и терпимое, и иностранным церковным общественным мнением, экуменическими кругами, частью православных восточных иерархов и - что всего непростительнее – небольшой кучкой самих русских-православных, живущих здесь, в благословенных странах человеческой и христианской свободы».
Если бы не слова «террористически загнанная», которые сегодня по отношению к нашему епископату неуместны, я готов был бы поклясться, что А.В. Карташев написал эти строки сегодня.
(Источник: http://www.metanthonymemorial.org/VernostNo79.html)
«О чем же говорят эти, якобы уличающие Патриарха в обыкновенном стукачестве, документы? О том, что и митрополит Никодим, и архиепископ Алексий, и митрополит Пимен (Будущий Патриарх) вынуждены были являться периодически в Совет по делам религий на «беседы». Должны были это делать и все остальные члены Синода, а также все деятели Церкви после поездок за рубеж или встреч с иностранцами. Как сказал пишущему эти строки один из самых выдающихся и смелых пастырей РПЦ (к сожалению, профессор Поспеловский не называет его имя, - Г.Э.): «Все мы пишем отчеты. Вопрос в том, что мы включаем в них, а о чем умалчиваем и как преподносим». Не совсем понятно, кого пытается обмануть профессор Д. Поспеловский – нас или себя? Как учит нас народная мудрость: «Коготок увязнет – всей птичке пропасть». Тем паче, если душа в когтях у КГБ увязнет. Доводы апологетов Московской Патриархии в пользу стукачества не могут не принести человека в ужас. Вот, например, еще возражение:
«Они («Справки», - Г.Э.) говорят о том, что в бытность свою митрополитом нынешний Патриарх доносил или осведомлял о деятельности митрополита Пимена, в то время будущего Патриарха. Не может ли указать нам отец протоиерей в СССР таких церковных деятелей высшего эшелона, которые были бы непричастны к подобного рода деятельности? И разве не знает о. протоиерей, что подобного рода деятельностью занимаются в СССР буквально все духовные лица, ставшие объектом любезного внимания органов государственной безопасности?».
Мне кажется, что из подобных фактов следует только один вывод: если все церковные деятели высшего эшелона доносчики, как утверждает протоиерей Д. Константинов, виновата система. Эта система, сложившаяся при митрополите Сергии (отсюда и не очень хороший термин «сергианство», которым мы вынуждены пользоваться), развившаяся и укрепившаяся при его приемниках и пышно расцветшая в последние годы, глубоко порочна. При такой системе постоянным членом Синода и тем более Патриархом Московским и всея Руси может стать только лукавый лжесвидетель, только многолетний секретный сотрудник органов государственной безопасности. И, что особенно важно, его совесть непременно должна быть полностью освобождена от сознания страшной порочности и гибельности доноса. Самые выдающиеся и смелые, согласно Д. Поспеловскому, требуют, чтобы мы все ясно осознали, что все до единого в Церкви таковы, все доносчики, все стукачи, все скованы единой цепью. Если все – то значит, это норма, не патология, просто нужно быть умным и хитрым доносчиком. А перестать доносить даже самому выдающемуся и смелому не осмелиться.
Апологеты стукачества, словно магическое заклинание повторяют давно утратившие всякий смысл формулы: «вынудили», «заставили», «должны были». Это очередное мифотворчество: заставить можно одного, двух, трех, но не всех. Когда утверждают, что митрополита Сергия заставили подписать его мерзкую декларацию, с говорящим легко согласиться. Просто нужно сделать вывод, что митрополит не был свободен, и декларация утратила всякую силу, она не является церковным документом, это продукт совместного творчества краснопоповцев с гепэушниками. Но чем угрожали членам Синода, проводившим лживый пропагандистский форум 1982 года «За спасение священного дара жизни»? Чем угрожали членам Синода, подписывавшим послание к 70-летию Великого Октября? Чем вынудили митрополита Алексия, нынешнего Патриарха, взахлеб расхваливать брежневскую конституцию? Что вынуждает православных священнослужителей идти сегодня трудиться в филиал КГБ – Отдел внешних церковных сношений? Почему мы сотрудничаем в советском Комитете защиты мира? В 20-30 годы любой епископ мог попасть на Беломор, на лесоповал, потерять жизнь. Сегодня он рискует только черной «Волгой», орденом Трудового Красного Знамени да севрюжиной. Религиозных деятелей последних трех десятилетий не заставляют, их тщательно отбирают, сортируют, воспитывают. Сергианцев, конформистов, лжесвидетелей, доносчиков продвигают вперед и выше, прочих притормаживают.
Ревность профессора Д. Поспеловского подчас доводит его до совершенно курьезных утверждений. Чтобы обелить доносчиков из Московской Патриархии, он готов записать в стукачи всех членов дореволюционного Синода, которые-де тоже писали «отчеты» и прямые донесения обер-прокурору, в доносчики могут попасть чуть ли не все святые, в земле Российской просиявшие. Рассуждая о том, что доносы митрополита Алексия свидетельствуют только о его, митрополита, озабоченности судьбами Церкви, профессор спохватывается: «Другой вопрос: допустимо ли брать себе как бы в союзники чиновников из СДР, обсуждая с ними, кандидатов в Патриархи, но, к сожалению, эта традиция в Русской Церкви восходит к Иосифу Волоцкому». Боюсь, канадский историк пишет здесь историю Русской Церкви слишком смелыми мазками. Прочтем еще раз. Традиция брать себе в союзники чиновников Совета по делам религий восходит к Иосифу Волоцкому? Иосиф Волоцкий обсуждал с кем-то кандидатов в Патриархи? Да еще с чиновниками СДР? Я не иосифлянин, но мне за Иосифа Волоцкого очень обидно. Как говорил майским вечером на Патриарших прудах в Москве один заезжий иностранец, фамилия которого, как потом выяснилось, оказалась Воланд: «Вы, профессор, воля ваша, что-то нескладное придумали! Оно, может, и умно, но больно непонятно. Над вами потешаться будут». Во-вторых, слово «союзники» здесь совершенно не при чем и «обсуждал» тоже не при чем. Стукач для кагэбешника никогда не союзник, а холуй, с ним никогда никто ничего не обсуждает, с ним не станут советоваться, его просто используют. Полковник КГБ А. Плеханов просил членов Священного Синода чистосердечно рассказывать обо всем, задавал наводящие вопросы, собирал информацию, а некий вышестоящий внецерковный орган, куда поступала информация, должен был принять решение. Обсуждать с членами Синода кандидатуру Патриарха никто не собирался, им было предоставлено право, заявить на Поместном Соборе, что они горячо одобряют решение, и проголосовать за него поднятием рук. А потом отметить это грандиозное событие на шикарном банкете в содружестве с чиновниками Совета по делам религий и других «заинтересованных организаций». Не более. Всяк сверчок знай свой шесток.
В биографии Патриарха Алексия (Ридигера) есть бесспорные общеизвестные факты. Это 24-хлетнее тесное сотрудничество с филиалом КГБ-СДР. Это пособничество воинствующим безбожникам при закрытии сотен православных церквей. Это бессовестное многократное лжесвидетельство о процветающей в СССР свободе совести. Это безжалостное преследование архиепископа Ермогена и многих других исповедников. Это постоянная готовность рассказать полковнику КГБ все обо всех как родному. Эти факты подтверждаются всеми документами Московской Патриархии с 1964 по 1987 год, пока митрополит Алексий был управляющим делами, они подтверждаются каждой строчкой доклада Фурова, всеми «Справками» и десятками других документов, которые хранятся в архиве любого епархиального управления. Не говоря уж о систематическом пособничестве ограблению Церкви и верующих Фондом мира и прочими чуждыми Церкви фондами, куда ежегодно гребли на нужды КПСС десятки миллионов рублей из тощего кармана наших прихожан. Ведь Его Святейшество много лет был членом правления того партийно-кагэбешного грабительского фонда, он мог бы много интересного рассказать о нем, о статьях его расходов.
И уж, если к слову пришлось, почему бы ему самому, Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси, не сказать того, что говорят за него епископ Василий Родзянко, протоиерей Д. Константинов, профессор Д. Поспеловский, отец Александр Борисов, сотрудник Издательского отдела В. Никитин и все другие пламенные апологеты сергианства? Он сам лучше всех знает, что он говорил и чего не говорил полковнику А. Плеханову и В. Фурову, он лучше всех может судить о достоверности «Справок». Он может сказать, что не подслушивал по параллельному телефону частные разговоры своего собрата митрополита Пимена, будущего Патриарха, и не пересказывал их как на духу чиновникам СДР. Он может сказать, что заблуждался в прошлом, но, начиная с сего дня, перед крестом и Евангелием свидетельствует, что отвергает лукавые пути тайного доносительства и призывает всех верных чад Русской Православной Церкви последовать его примеру. Я уверен, что ни один православный человек никогда не бросит в него камень. Я очень просил бы профессора Д. Поспеловского, у которого, по его словам, было много продолжительных бесед с митрополитом Ленинградским Алексием, или любого другого человека предложить Алексию II опровергнуть то, о чем пишет сам профессор, например, что все члены Синода должны были периодически являться в Совет на «беседы», что все церковные деятели после поездок за рубеж или встреч с иностранцами представляли в соответствующие организации специальные отчеты. Может, в одном из своих интервью Святейший Патриарх прокомментирует статью Д. Поспеловского?
Чтобы подорвать доверие к бесспорным фактам и документам, профессор Д. Поспеловский ведет нас в какие-то дебри домыслов, ставит факты в один ряд с заведомо вздорными слухами о каком-то «еврейском происхождении» Патриарха Алексия. Национальность наших священнослужителей волнует, мне кажется только самих апологетов Московской Патриархии, которые на разные лады упорно и настойчиво доказывают нам то, в чем ни один из нас никогда не усомнился: ни социальное происхождение, ни национальность архиерея не имеют для православного человека никакого значения. Я не знаю ни одного случая устной или письменной критики Алексия II правыми экстремистами, воинствующими шовинистами или ортодоксальными коммунистами. Кого же еще может волновать еврейское происхождение? Очень интересно, кто подбросил очередную байку профессору?
Попробуем спустить вопрос о стукачестве с академической высоты на землю. Представим себе обычную в нашем государстве ситуацию: некто обаятельный в штатском подходит к профессору Д. Поспеловскому в одной из аудиторий Петербургской духовной академии и в непринужденной манере приглашает его приходить два раза в неделю в спецчасть академии и дружески рассказывать там товарищу Г.П. Уткину или товарищу К.Г. Бешкину о своих встречах и беседах со студентами и преподавателями СпбДА. «А мы вас за это пригласим еще на два семестра на лекционные курсы и еще на два года в Академию наук СССР по научному обмену». Даже если не так грубо и прямолинейно, если в деликатной упаковке, согласится ли профессор? Быть может, критерий порядочности для американских профессоров один, для наших архиереев иной, на порядок ниже?
И второй вопрос: согласятся ли сами православные американцы или канадцы избрать первоиерархом своей автокефальной Церкви заведомого доносчика? Будет ли это способствовать миссионерским трудам в США и Канаде? А если, паче чаяния, на американском континенте такого найдут, а на соборе такого изберут, станет ли профессор или его единомышленники епископ Василий и протоиерей Д. Константинов специально по этому поводу «ликовать и благодарить Бога», как рекомендуется делать членам РПЦ?
Я не призываю своих оппонентов внимательно выслушать меня и согласиться с моими доводами, но я прошу их внимательно перечитать тех авторов, которых они чтут устами своими, - соловецких епископов-исповедников или своего учителя профессора А.В. Карташева. Вот его слова, обращенные ко всем апологетам сергианства:
«Легкомысленное сбрасывание со счетов неистребимого, глубокого факта религий практически оказывается невозможным. Это доказали самые крепкие, последовательные враги Бога и религии – московские коммунисты-большевики сдались на абсурднейший для них компромисс союза с Церковью на условии взаимных услуг, до которого опустилась, в потемках большевистского ада, и террористически загнанная и обезволенная часть епископата. Кошмарный абсурд этот с бесчувственным непониманием приемлется, как что-то нормальное и терпимое, и иностранным церковным общественным мнением, экуменическими кругами, частью православных восточных иерархов и - что всего непростительнее – небольшой кучкой самих русских-православных, живущих здесь, в благословенных странах человеческой и христианской свободы».
Если бы не слова «террористически загнанная», которые сегодня по отношению к нашему епископату неуместны, я готов был бы поклясться, что А.В. Карташев написал эти строки сегодня.
(Источник: http://www.metanthonymemorial.org/VernostNo79.html)
